В сентябре международная премия Emporis Skyscraper Award назвала лучшие небоскребы планеты, построенные в 2012 году. Всего на этот титул претендовало 330 объектов, пятым среди которых стал российский «Дом на Мосфильмовской». О мировом признании русского небоскреба и о том контексте, в котором он построен, Архи.ру беседует с его автором, архитектором Сергеем Скуратовым.

Как был организован процесс номинирования«Дома на Мосфильмовской» на премию Emporis Skyscraper Award? Вы сами подавали заявку?

Сергей Скуратов:

Нет, для меня все это стало неожиданным приятным сюрпризом. Это полностью независимая премия, на которую работает много экспертов. Единственное, могу сказать точно, что наш дом уже выдвигался на аналогичную премию – в 2010 году. Это была премия Совета по высотным зданиям и городской среде (CTBUH) – Best tall biildings 2010. Правда, тогда он еще был не достроен и формально получить награду не мог, но был отмечен жюри как номинант и опубликован в каталоге в пятерке лучших европейских небоскребов. Думаю, тогда его и заметили. Не скрою, мне очень приятно оказаться в числе победителей премии – передо мной такие величины современной архитектуры, как MAD, Aedas, Нувель и Фостер, за мной – Skidmore, Owings&Merrill, RMJM и Сезар Пелли. И, конечно, я считаю это не своим личным успехом, а заслуженной наградой всей команды проекта, сумевшей консолидировать свои усилия и создать действительно экстраординарную вещь.

Видите ли, архитектор всегда недоволен качеством реализации – это аксиома. В процессе реализации любого проекта возникают моменты, с которыми автор не согласен. И этот дом – не исключение, в нем есть вещи, которые мне хотелось бы видеть реализованными по-другому. Есть элементы, которые заказчик из соображений экономики пытался заменить или, наоборот, добавить, например, торговый центр, а я сопротивлялся, иногда успешно. Думаю, теперь уже нет смысла рассуждать о том, каким мог бы быть «Дом на Мосфильмовской» – это как ребенок, который вырос и стал тем, кем стал, не очень-то обращая внимание на ожидания родителей. Одно могу сказать точно: с инженерно-конструктивной точки зрения это совершенно уникальный для России объект, и в этом смысле я, конечно, чрезвычайно горжусь тем, что удалось довести его до ума. Во многом мы обязаны этим заказчику, который не испугался столь сложного проекта. У нас был прекрасный конструктор Игорь Шипетин, блестяще рассчитавший все конструкции и системы и тем самым сделавший возможным строительство небоскреба. И уникальный строитель – компания «Сварго», вложившая в этот проект все свои умения и мощности.

Правильно ли я понимаю, что проект был реализован силами только российских специалистов?

Мы консультировались с западными специалистами по отдельным узлам, например, по опалубке для устройства центрального ядра или по технологии изготовления матриц для фасадных панелей – последние были заказаны в Японии, потому что у нас банально нет таких барабанов. Но все делалось и контролировалось здесь. Технология непрерывного отлива фундаментной плиты была придумана и разработана здесь, или, например, все системы компенсационных мер по усадке дома, или предмет особой гордости и архитекторов, и строителей – 55 наклонных 18-метровых колонн атриума, каждая своего размера и сечения. Они отлиты из черного монолитного железобетона с просто фантастическим качеством!

Иными словами, вот оно – воплощенное доказательство того, что российские архитекторы и строители действительно могут придумать и реализовать проект высочайшей сложности, ни в чем не уступая своим западным коллегам?

Именно так! Консультации с западными коллегами помогли нам получить ответы на ряд сложных технических вопросов, но самое главное в этой истории то, что в России есть специалисты, способные а) работать на современном уровне б) формулировать нужные вопросы, в) успешно применить на практике полученные ответы. На этом проекте сложился уникальный партнерский союз заказчиков, архитекторов и строителей, и они не упали с Луны прямо на Мосфильмовскую, они здесь работают. Мне кажется, реализация «Дома на Мосфильмовской» – это долгожданный ответ для всей нашей отрасли на вопрос о том, что могут профессионалы в России, если хотят и если им не мешают.

Если вы о попытке отрезать дому несколько верхних этажей, то это скорее финансовая борьба в период тяжелого кризиса, в которой использовались все доступные методы. Возможно, что если бы тогдашний мэр Москвы не был мужем владельца девелоперской компании, эта история в принципе бы не случилась. К архитектуре она точно не имеет никакого отношения.

Честно говоря, я не считаю этот дом элитным. Просто высококлассное жилье, с хорошими видами и хорошим качеством строительства. Хотя, конечно, в московских условиях это и делает его совершенно уникальным, а значит, и очень дорогим, а значит, малодоступным для среднего класса…

Дом с таким названием действительно один, но профессионально построенных современных сооружений становится больше. Другое дело, что строится в основном жилье, офисные и торговые здания. А это та жестко-функциональная типология, в которой редко хотят архитектурных прорывов – как заказчики, так и само общество. Девелопер, готовый тратиться на красоту и уникальное качество архитектуры – редкость. Чаще это случается в небольших, менее известных постройках.А вот больших уникальных, особенно общественных и культурных, проектов действительно мало.Во всем мире ситуация иная: самые известные, самые интересные, самые инновационные здания – это здания, заказанные государством, и ассоциируются они именно с городом, страной, культурой. Очень хочется, чтобы у нас было так же! В самых заметных, значимых для города местах должны появляться не только жилые и офисные комплексы, но яркие, современные жизнеобразующие объекты – музеи, медиатеки, концертные и выставочные комплексы. Подобные проекты должны быть востребованы и заказаны обществом и властью, их конкретные задачи, функции и бюджеты должны быть тщательно продуманы на основе комплексного урбанистического анализа и вписаны в стратегические планы развития территорий.

Вы так позитивно говорите о сосуществовании коммерческих и социальных проектов. Мне в современной Москве, честно говоря, в это не очень верится.

Тот же «Дом на Мосфильмовской» должен был решить и ряд социальных задач, вместо офисного центра, например, в нем мог бы возникнуть культурный центр, а вокруг дома изначально задумывался роскошный парк… Это, кстати, к вашему недавнему вопросу о том, всем ли я доволен в смысле реализации проекта. Поймите меня правильно: у меня нет претензий к девелоперу – один инвестор, особенно в ситуации кризиса, вряд ли способен решить все эти вопросы. Но бесспорно то, что качественная социально ответственная архитектура может возникнуть только там, где интересы частного девелопера пересекаются с интересами общества и государства. Повторюсь: усилиями только частного девелопмента качественные преобразования городской среды невозможны.

Сейчас, когда активно внедряется новая градостроительная политика, стали проводиться профессионально организованные архитектурные конкурсы, кажется ли Вам, что эта ситуация начинает меняться к лучшему?

Я считаю, очень важно, что к решению этих вопросов приступили очень профессиональные люди. Я имею в виду не только команду главного архитектора, но и новый состав Института генерального плана Москвы. Похоже, что зачистка участков и навязывание профессиональному сообществу собственных представлений о прекрасном перестали быть приоритетным занятием архитектурных властей. Начат серьезный системный анализ сложной городской ситуации, готовятся какие-то стратегические решения. Хотя есть некоторые опасения, что велосипедные дорожки, пешеходные набережные – это декоративные меры, пока больше пиар, чем реальное качественное преображение среды.

То же самое могу сказать про конкурсы: их проведение – важнейший шаг к созданию здоровой конкурентной среды в профессиональном архитектурном сообществе, но что будет дальше? Вот выиграл «Проект Меганом» конкурс на концепцию реорганизации территории ЗиЛ – как будет осуществляться проект? Когда? Существует ли продуманное задание для этой территории? Каждый новый конкурс пока дает больше вопросов, чем ответов.

Дело не в громкости того или иного конкурса, а в площадке и объекте, который должен на ней возникнуть. Так, например, признаюсь, что в конкурсе на новое здание ГСЦИ я принципиально не стал участвовать, потому что мне категорически не нравится место, где его планируется построить. Даже если очень красивую вещь нарисовать, ее форма и конфигурация по отношению к существующему на Ходынке торговому центру ничего хорошего городу не дадут – это мое мнение. К сожалению, потому что в принципе мне очень хочется построить общественно-культурное здание. По похожим соображениям решил для себя не участвовать в конкурсе на Зарядье: я не увидел ни в обществе, ни в задании конкурса ясного понимания того, что там должно появиться.

А вот на конкурс реорганизации территории завода «Серп и Молот» мы подаем заявку и надеемся, что жюри сочтет наш опыт в«Садовых кварталах» достаточным для работы над таким участком. Ведь для столь масштабной территории мало предложить эффектную планировочную схему, реконструкция этой территории – очень смелый и интересный вызов. Удастся ли сделать одно из самых непрестижных и неблагополучных направлений Москвы – восток – привлекательным и удобным для жизни? Это задача сложная, но для меня как архитектора чрезвычайно интересная. Сталкиваясь с такими территориями, как «Серп и молот», в очередной раз убеждаешься, что жить в маленьком патриархальном городе, конечно, проще и симпатичнее, но зато в индустриальном – гораздо интереснее.